Кара
Как же хорошо, что она одела этот костюм монахини! Иначе в эту ночь она определенно бы околела. К холоду и сырости человеку, проведшему под землей последние пять лет, не привыкать, но после такого энергоскочка и без того уставшая Карен просто не смогла бы вдохнуть вновь…
Да и люди, видя монахиню, почтительно склоняли головы и молча проходили мимо, что не могло не радовать. Так что по улицам Кара ходила легко и без приключений. Точнее было сказать, бесцельно бродила, уходя как можно дальше от того места, где приземлилась, убегая с корабля.
Однако пришел вечер, и вот тут стало не то чтобы страшно, просто очень одиноко. Да такой степени, что пришлось прикусить губу чтобы не заплакать. Странно, а глаза сухие…
Кара не рискнула заходить в круглосуточные заведения, уж слишком там было шумно. Да и люди…она не понимала их. Потому, услышав недалеко паровозные гудки, девушка пришла на пустующий вокзал, где уютно устроилась на скамейке, подтянув к себе ноги и обхватив их руками.
Прекрасно. И что дальше?
Кара точно знала, чего хотела. Она хотела увидеть сестру, убедиться, что с ней все хорошо и будет хорошо. Что тот жуткий сон, когда за спиной Шэрлин стоял темноволосый мужчина…а вокруг кружили перья, и еще чьи-то всполохи красных глаз…
Как ни старалась Карен убедить себя, что это был всего лишь ночной кошмар – что она просто так давно не видела снов, что уже и забыла, чем они различаются, что…
А самое худшее – она пыталась убедить себя, что нужна Шэрлин. Что сестра о ней вспоминает…
Хотя ведь правду говорят – когда в жизни женщине появляется мужчина, все прошлое теряет смысл и перечеркивается.
Кара грустно улыбнулась и легла на скамейку, подложив ладонь под щеку и свернувшись клубочком.
Не важно, ждут ее или нет. В глубине черепной коробки – у висков – тревожно звенели колокольчики. Опасность.
«Пусть это будет последнее, что я сделаю – но или попытаться спасти, или…»
Что «или» Кара даже не знала. Не знала, как ее встретят. Не знала, помнят ли ее. Она ничего не знала, лежа одна в темноте – лишь громкое тиканье вокзальных часов. Три часа ночи.
…тот, кто от слабости стал всемогущим…
Постепенно тиканье часов становилось все тише – Немезида проваливалась в сон. Но… что это? Какая-то новая мелодия…прекрасная…зовущая…
Девушка, тихо застонав, перевернулась на спину. Ее зовут – ее наконец-то кто-то зовет. Она кому-то нужна.
«Карен, пора забыть о том, что было раньше. Прекрати делать то, что все равно никому не нужно. То, что уже воспринимается как обыденность. Трата сил, не приносящая никому ничего, кроме скуки. А я покажу тебе другое бытие. Закружу в танце, от которого у тебя захватит дух, и не будет никакой боли – хочешь?»
А затем пришел сон… несмотря на то, что он был красивым, по щекам Кары потекли слезы. Она видела две наложенные друг на друга картинки, и обе они двигались. Первая – навеянный сон, а вторая – отражение мыслей человека, который говорил с ней. Были ли это вообще человек? Эти темные мысли, образы и… не может быть.
Девушка проснулась. Не потому, что сама захотела – она желала до конца узнать, что в сознании этого голоса делала Шэрлин. Потому что кто-то просто оборвал нить. Испугавшись? Нет… забыв о способности девушки читать между строк и чувствовать…
Однако теперь решение было принято.
Туда, где звучит музыка органа. Туда и только туда.
Как только проснется этот город. В то время как Кара больше не уснет – слишком встревожено раскаленное сознание. Она просто сидит на лавочке, напевая себе старую колыбельную, которой вместе с сестрой улыбалась, лежа на одной кровати. И зовя хоть что-то, связывающее…
Интересно, а монахиням можно проехать бесплатно?
_________________ Ах какой тяжелый груз - политический союз. Отвратительная роль: даму бьет Король. (с)
|